Самайн

[iskra-ogna]

Самайн - кельтский праздник (Праздник перехода к зиме), который открывал один из четырех сезонов, отмечался в ночь на 1 Ноября. Это один из четырех основных праздников сакрального календаря друидов. Кроме Самайна к ним относятся Бельтайн, Лугнасад и Имбволк. Конец уходящего года и начало «темной» половины следующего. Вначале он приходился на семнадцатый день второго лунного месяца после осеннего равноденствия. Впоследствии, в результате реформ римского календаря, его дата стала выпадать на ноябрьские календы.

В Галлии праздник длился три ночи (trinoux / tion / Samon / i / sindiu / os/ — «Три ночи Самайна с сего дня»), а в Ирландии — семь дней.

Галлы называли себя сынами темного бога Диспатера (Dispater). Все они величали себя потомками Дита-отца и утверждали, что таково учение друидов. Самайн — это и есть праздник Дита.

Самайн - момент открытого столкновения внешнего и потустороннего мира. Самайн считался моментом, когда открывался Сид (могильный курган, врата загробного мира) и все сверхъестественное устремлялось наружу, готовое поглотить людской мир. В этот день из холмов выходили сиды c целью сватовства или добычи чудесных предметов. Мудростью, ростом и красотой они, естественно, превосходили простых смертных. В человеческую же жизнь они предпочитали по возможности не вмешиваться. Сиды обладали даром прорицания и некоторые сиды обладали долголетием. Они также владели тремя магическими дарами - Фед Фиадой (видимо магическая дымка, делающая их невидимыми), пиром Гоибниу (те кто принимал участие в этом пире был избавлен от старости и смерти) и чудесными свиньями Мананнана, вновь являющимися целыми и невредимыми наутро после пира.

Самайн отмечался как праздник, посвященный сбору урожая, а также как день почитания мертвых. В Ирландии и Шотландии его иногда называли «праздником мертвых», считалось, что в эту ночь умирают люди, нарушившие свои гейсы. Начинался праздник 31 октября, считавшимся последним днем сбора урожая.

1 Ноября также конец выпасного сезона (кельты перво-наперво были отменными скотоводами). В этот день все земные дела откладывались для отпугивания нечисти, на холмах жгли костры вокруг которых танцевали и пели, а по улицам ходили ряженные. В начале начал, Самайн был несомненно пастушеским праздником, дающий содействие силам прироста и плодородия, задабривающий смерть и держащий в безопасном положении силы зла, угождающий богам (и позже определенному святому, который заменил их) жертвами, и как четкое разграничение между радостями сбора урожая и трудностями приближающейся зимы. Традиционно на Самайн делили собранный урожай, а также решали, какая часть скота переживет зиму, а какая — нет. Последнюю часть резали, чтобы сделать запасы на зиму.

В эту же ночь друиды зажигали королевский огонь. Всем жителям страны воспрещалось под страхом смерти зажигать огонь прежде короля. Поэтому образ ночи Самайна — огонь в веселом стане на холме.

Во время празднования жгли костры. Друиды, при помощи оставляемых огнем на костях убитых животных рисунков, предсказывали будущее. Через костры прыгали люди, или же проходили между двумя рядом стоящими высокими кострами. Данный ритуал обозначал очищение огнем. Часто между кострами также проводили скот.

В ирландской эпической традиции это день великих деяний. В эту ночь бессмертные боги приходили в мир смертных людей, а герои получали доступ в Сид. Наступал краткий период битв, союзов, браков людей с обитателями Сида, уплаты или отсрочки всевозможных долгов. Во время Самайна умирали великие герои и боги. Вот что говорится в старинной уладской (Улад - самая большая область в древнейшей Ирландии) саге про Самайн: "Раз в год собирались все улады вместе в праздник Самайн, и длилось это собрание три дня перед Самайном, сам день Самайна и три дня после него. И пока длился праздник этот, что справлялся раз в году на равнине Муртемне, не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье. Потому-то и славилось празднование Самайна во всей Ирландии."

Особое значение этому празднику придавалось торжественным собранием всех королей, вождей, воинов, друидов и простолюдинов страны. Согласно поверью, любой кельт, не пришедший в сакральный центр страны в ночь Самония, терял рассудок. На следующее утро для него следовало выкопать яму, насыпать могильный холм и подготовить могильный камень.

В Самайн подданные платили владыке подать и подносили дары. Треть плодов, орехов, рыбы, колбасы, пива, молока и хлебов отдавали для жертвоприношений друидам.

Если верховный король страны давал в Самайн отсрочку по выплате подати общине или кому-либо из младших по рангу королей на один день и одну ночь, то это означало, что он отказывается от подати безвозвратно.

После жертвоприношений начинались обильные пиршества, игры и пляски, состязания певцов и силачей.

В праздник Самайна на столе было положено иметь рыбу, колбасы, свинину, сбитое молоко, свежее масло, хлеб и пиво. Король задавал угощение и пир, на котором подавали мясо откормленных за прошедший год свиней. Сытную и обильную закуску уравновешивало внушительное количество выпитого.

Конечно, всенародное торжество, сопровождаемое обильными возлияниями, основательно подрывало здоровье кельтского населения: для большинства веселящихся дело заканчивалось либо пьяной дракой «стенка на стенку», либо жестоким похмельем. «В Самайн у уладов не больше сил, чем у женщины после родов», — свидетельствовал современник.

Праздник Самайн также традиционно считался подходящим временем, чтобы избавиться от короля, вызвавшего недовольство правящей элиты. В этом случае неугодного короля подвергали ритуальному умерщвлению: его топили в бочке с вином или просто сжигали живьем в королевском доме.

В средние века на Самайн пекли особые хлебцы из овсяной муки, покрытые заварным кремом. Хлебцы эти были разнообразной формы - треугольные, квадратные, круглые с отверстием по середине, причем предпочтение отдавалось последней форме. При выпечке старались их не поломать, так как тогда это считалось дурным знаком. В этот день пастухи выходили в поле и разламывая пополам хлебцы кидали их через плечо, что считалось лучшей оградой скота от волков, орлов и лисиц. В западной части Британии на Самайн до сих пор пекут хлеб в форме рогов, которыми приветствуют бога зимы.

При принятии христианства Самайн трансформировался в День всех святых, празднующийся 1 ноября, после которого, 2 ноября, идет День поминовения. Предшествует же этим церковным праздниками ночь с 31 октября на 1 ноября.

В этот день обычно предсказывали будущее по середине ореха, по капустным кочерыжкам, капали яичный белок в воду и так далее, но иногда человеческое стремление к знанию будущего получало неожиданные и возможно нежеланные ответы на заданные вопросы. Главное было соблюдать осторожность. Потусторонний мир мог показаться в непривычном и устрашающем человеческий взор виде, или же кто-нибудь из того мира, мог сыграть злую шутку с одним из искателей ответов, заставив его поверить в то, что ему пригрезилось, как в то, что произошло с ним на самом деле.

Один из методов предсказания будущего было размещение шести тарелок с различным содержанием на полу. Девушки завязывали друг другу глаза и указывали место где была уложена тарелка, и каждая указанная тарелка говорила о уделе, предназначеном девушке. Также в этот день молодые люди с закрытыми глазами определяли фигуру и размер своих супругов вытаскивая кочаны капусты и предсказывали будущее швыряя орехи в пламя. Можно было еще гадать по камням, разместив их в костровище.

Во многих районах каждый дом имел свой собственный костер, зажигаемый только в Самайн - "samhnag" и обычно один из домов был местом собрания всех жителей.

В ранней кельтской традиции, Самайн близко ассоциировался с похоронными холмами, где как полагали существуют входы в потусторонний мир, и в этом смысле, празднование Хэлловина в Фортингэйле, в начале Долины Льва в Пертшире особенно интересно.

Сам праздник там состоял отчасти в необычной манере проведения, будучи по существу праздником общинной природы, отдельно от чего-либо еще, и это продолжалось и в этом (20) столетии. Другой необычной чертой в этом районе Высокогорья, где сохранилось так много архаичных традиций, была дата, в которую праздник обычно имел большую силу - 11 ноября. Необычная дата Самайна здесь, была приурочена к дате Фортингэйл Фейл (Фортингальской Ярмарки) и между двумя этими собраниями было много общих ассоциаций. В других местах, церемония проходила в традиционную дату, и активность в праздновании менялась из региона в регион.

Samhnag (костер) делался общими усилиями и также насыпался холм, известный под названием Carn nam Marbh (Холм Смерти). Местная традиция заключалась в том, что холм (фактически - курган Бронзового Века) собирался из тел жертв перенесших ужасные мучения (чуму), погребенных старой женщиной с повозкой, запряженной белой лошадью. Его венчал камень известный под названием Clach a'Phlaigh (Чумной камень). Несмотря на то, что люди живущие поблизости знали о Фортингэйльской церемонии, только местное население участвовало в ней.

В других местечках обычно зажигают индивидуальные кострища и этим обычно занимаются дети. Каждый житель участвует в приготовлениях которые начинаются за месяц до события. Молодежь использовалась для приготовления хвороста (утесника обыкновенного (раст.)), которого только здесь большое изобилие. Это происходило в ночь за день до праздника. Для увеличения размеров костра использовались лесные стружки и смоляные (дегтевых) бочки. Старейшина
фактически выстраивал костер на вершине Холма Смерти.

В финале, когда костер зажигался и все брались за руки, как только он воспламенялся, и танцевали вокруг холма по часовой и против часовой стрелки. Как только огонь начинал тускнеть, юноши брали из костра горящие охапки хвороста и бегали по всему полю с ними, а после подбрасывали их в воздух и танцевали вокруг них, когда они падали на землю.

Когда затухал последний уголек, мальчики соревновались в прыжках вокруг остатков огня. Когда все заканчивалось, молодые люди возвращались домой и занимались предсказаниями, а люди постарше шли в Фортингэйлл Хотел, где танцевали с большим весельем. Костер был абсолютным центром внимания до тех пор пока эта традиция жила. Последний самайнский костер был зажжен на холме в 1924.

После заката, во многих регионах, любой из молодежи, кто мог нести горящий торф или головешки костра Samhnag, выбегал и бегал от костра к границе своих хозяйств и обратно с этими горящими головнями в порядке защиты семейных шествий от фэйриез и всех злобных сил. После того все дома были очищены силой священного огня, все жители местечка могли собраться вместе и разделить вместе празднование этой традиции. Орехи и яблоки стали регулярной пищей праздника.

Когда праздник подходил к концу, новый огонь, зажженный от священного общинного огня переносился в каждый дом, и это происходило потому, что подобно Бельтановским огням, огонь Самайна был сделан из огня защищающего от беды, огня зажженный трением двух кусков дерева.

На Гебридах мальчики наряжались как ряженные и ходили из дома в дом; много убытков приносилось ими в эту дикую ночь - ворота снимались с петель, тележки переворачивались и т.д.

***
В канун Самайна приходит знание о лишнем, мы осознаем, что в нашей жизни - ненужное украшение, досадная помеха. Изжившие себя отношения, старые вещи, любая обуза - все это, бережно хранимое когда-то, теперь нужно отпустить. Мы не просто испытываем потребность расстаться с этим, мы, наконец, можем это сделать – и в Ночь Духов разбрасываем камни без боли и сожалений.

В этот вечер даже обычная уборка приобретет магическое значение - соберите весь хлам, копившийся годами и собиравший на себе пыль и ваше собственное раздражение, и избавьтесь от него. Выметите за ворота ваши обиды и не позволяйте более никому устраивать мусорные кучи на вашем пути, будь то самые настоящие кучи пыли или же кучи чужих проблем, аккуратно перегружаемые на ваши плечи.

Поэтому кроме ритуалов объединения и подведения итогов прошедшего года в Самайн вспоминают своих родственников, тех, кто встретился на пути в этой и других жизнях. Вспоминают добрым словом, зажигают светильники и свечи в их честь, пьют их память и память их дел. Духов, почтивших собрание своим присутствием, приглашают к трапезе.

Застолье на Самайн сродни поминальной тризне:
- принято угощать всякого, кто по прихоти судьбы оказался рядом;
- Самайн - тот праздник, когда не принято отказывать искренне просящему;
- на стол накрывают, ставя приборы для тех, кто покинул вас (семью или общину, компанию, ковен) в уходящем году;
- из того, что должно (может быть) на столе: тыквы, кабачки, яблоки, кукуруза, орехи, клюква, брусника, грибы, рыба, мясо, колбаса, пиво, масло, молоко и хлеб

Помяните дела друзей и врагов ваших, оцените по заслугам то, что было ими сделано для вас. Если ранее вы хотели возмездия - постарайтесь осознать, что вас - такой или такого - не было бы, не существуй всех, кто так или иначе повлиял на ваше мироощущение. Не просите мести или бед на чьи-то головы. Просите воздаяния, отдайте решения в руки богов или предков и освободитесь: вдохните покой Ночи Самайна.

Если на ваше приглашение откликнулись, приветствуйте гостей, как и подобает радушным хозяевам (если вы боитесь тех, кого собираетесь вызывать, то нечего даже и думать о подобных ритуалах!) Обращайтесь с ними почтительно, и это общение оставит только приятные воспоминания, обогатит полезным опытом.

Цвета Самайна - огненно-рыжий, коричневый, черный - цвета огня, цвета факелов. В ночь Самайна огонь на алтаре - не просто дань почтения богам - он охраняет ваш очаг, защищает его своим ясным ровным светом. Пусть свечей будет много. Можно сделать традиционные светильники из тыкв и поместить в них свечи, зажженные от алтаря. Можно создать дополнительные светильники из сосудов оранжевого стекла и поместить внутрь греющие свечи. Такие светильники ставятся на подоконники и за порогом. Они отгоняют не только незваных гостей из Мира Духов, но и охраняют ваш дом от замыслов ваших врагов, от зависти и злобы, которая может быть направлена на вас.

***
Из книги П.Кампанелли "Возвращение языческих традиций"

В XIX веке бубен был одной из непременных принадлежностей салона для спиритических сеансов викторианской эпохи, очевидно, потому, что его очень легко заставить звучать. Это могло сделать даже самое бесплотное существо: легчайшее прикосновение - и крошечные тарелочки на ободе бубна начинали звенеть. Наряду с трубой бубен был стандартным инструментом медиума XIX века.

И все же связь бубна с миром духов уходит корнями еще дальше в прошлое, дальше, чем мы можем себе представить, к самому древнему из музыкальных инструментов - шаманскому барабану. Бубен - это просто барабан с прикрепленными к ободу тарелочками. Это маленький ручной барабан, совсем как те, которые используются шаманами всего мира, чтобы вызвать измененное состояние сознания. Это измененное состояние позволяет духу шамана покидать тело и путешествовать в царства духов, чтобы добыть знания, важные для будущего его племени. Эти два элемента - сообщение с миром духов и гадание (предсказание будущего) - такая же часть праздника Хэллоуин сегодня, как и на самой ранней, шаманской, стадий языческой религии.

Бубны - не единственные музыкальные инструменты в нашей коллекции сувениров для вечеринки. Есть еще свистки - "тещины языки", разворачивающиеся в длинные полосы папиросной бумаги, разрисованной черными кошками и летучими мышами; картонный рожок с улыбающейся рожицей-тыковкой, окруженной лепестками подсолнуха из гофрированной бумаги, а самый необычный экземпляр - жестяная рельефная трещотка в виде лягушки, раскрашенная в ярко-оранжевый цвет и покрытая фигурками черных кошек. Лягушка - это, несомненно, не самое первое, что приходит в голову, когда думаешь о Хэллоуине, но ее связь с колдовством и шабашем Самайн скоро станет очевидной. Народные волшебные сказки изобилуют сюжетами о принцах и принцессах, превращенных в лягушек прогневавшимися представителями нашего ремесла. Есть и многочисленные свидетельства об использовании слюны и пепла жаб в магических снадобьях. В эпоху преследования ведьм присутствие лягушки или жабы в доме считалось свидетельством того, что его хозяин или хозяйка - слуга сатаны, поскольку лягушки считались друзьями ведьм. Такие улики часто приводили человека на эшафот.

Кроме того, на процессах против ведьм в качестве улик приводились длинные списки ингредиентов для знаменитой колдовской мази, с помощью которой ведьмы могли летать. Одним из главных ее ингредиентов была сажа. Многие из ингредиентов, возможно, являются выдуманными (поскольку признания о них часто давались под пыткой), названия некоторых сегодня непонятны, но многие из них относятся к числу самых ядовитых из известных растений. Это болиголов, чемерица, аконит, дигиталис, мухомор, бледная поганка. Кожа лягушек и жаб выделяет ядовитое вещество. (Те из них, что обитают в Северной Америке и Европе, не выделяют смертельного яда, но великолепные оранжевые, голубые, зеленые, желтые или черные лягушки из Центральной и Южной Америки очень ядовиты: даже прикосновение к ним может быть смертельно опасно.) В древней Мексике жрецы бога Тескатли-пока, чтобы преодолеть страх, натирали свои тела мазью, основными ингредиентами которой были пепел ядовитых рептилий и насекомых, а также зола. По всей вероятности, в числе используемых "рептилий" были и древесные лягушки. Вероятно, одним из ингредиентов "летучей" мази был пепел или кожные выделения лягушек или жаб.

Другие животные, ставшие частью традиционного убранства праздника Хэллоуин, - кошки, летучие мыши и совы. Бумажные салфетки, тарелки и стаканы, жестяные жабы и бубны - все это украшалось изображениями этих животных, а особенно - черной кошки. Картонная "испуганная кошка" со спиной, выгнутой дугой, выпущенными когтями и вытаращенными в ужасе глазами, залезшая на забор или уцепившаяся за метлу Старухи, стала настоящим символом Хэллоуина чуть ли не наравне с самой Старухой. Но это не какая попало кошка, а именно черная, к тому же смертельно напуганная.

Быть может, первыми, кто начал содержать кошек как домашних животных, были египтяне; Баст, египетская Богиня-Мать с кошачьей головой, стала покровительницей счастливого дома. Подобно Исиде, она тоже изображается с систром в руках. По Плутарху, на систре Исиды была изображена кошка - символ луны. Греческая и римская богини луны - Артемида и Диана - иногда принимали облик кошки, а германская богиня плодородия Фрейя часто изображалась правящей повозкой, запряженной кошками.

Из-за своего ночного образа жизни кошки стали ассоциироваться с колдовством; вместе с лягушками и жабами их считали друзьями ведьм. Считалось, что ведьма может принимать облик кошки почти так же часто, как облик зайца. Верили также, что ведьмы способны сделать это лишь девять раз за всю свою жизнь (девять - число завершенного цикла). В какой-то период зайцы и кошки, вероятно, считались взаимозаменяемыми символами плодовитости, лунной магии и женских таинств; но в конце концов кролики и зайцы из-за своей необузданной активности в весенний брачный сезон стали ассоциироваться с Весенним равноденствием и Бельтаном, а также с весенними ритуалами плодородия, в то время как кошка, с ее сверхъестественной способностью чуять присутствие покойника, оказалась связанной с Самайном и сезоном господства духа. Это особенно относится к черным кошкам, цвет которых есть символ Старухи - ипостаси богини, почитаемой в это время года. Во времена преследований ведьм эти милые, верные домашние животные часто подвергались пыткам, сжигались или умерщвлялись другими способами заодно со своими хозяевами только лишь потому, что ассоциировались с колдовством. Поэтому во время Хэллоуина мы развешиваем в доме картонные фигурки кошек, чтобы их вытаращенные глаза напоминали нам: мы сами должны своим внутренним, интуитивным зрением увидеть духов тех, кто собрался вокруг нас в эту ночь. А еще они будут символизировать жестокие преследования ведьм, которые никогда больше не должны повториться.

Два других животных, популярных в виде украшений во время Хэллоуина, - это совы и летучие мыши, которые, как и кошки, являются ночными существами. Это связывает их также с луной, а следовательно - с магией и колдовством. Совы ассоциируются и с греческой Афиной, богиней мудрости, но одновременно и войны. Поэтому-то птица, напоминающая сову, была отчеканена на монетах Афин - древнего города, покровительницей которого была сама Афина. Будучи богиней войны, она была и богиней мира; в этой своей ипостаси она культивировала оливковое дерево. В качестве богини мудрости Афина изобрела также веретено и прялку. (В большинстве традиций богини луны являются еще и ткачихами; это еще раз указывает на то, что Афина - тоже богиня луны). В одном из мифов об Афине получает объяснение магическая практика, на сегодняшний день в общем-то повсеместная: все ткачи, начиная с творцов замысловатых и захватывающе прекрасных узоров среднеазиатских ковров и заканчивая амишами из Пенсильвании, изготовляющими стеганые одеяла, верят, что ни в коем случае нельзя соткать или сшить вещь, не включив в геометрический узор какую-нибудь неправильность. В мифе об Афине (у римлян - Минерве) и Арахне последняя, дочь красильщика, вызвала богиню на состязание в ткацком искусстве и соткала прекрасный, безупречный образец ткани. Оскорбленная самой мыслью о том, что ей придется состязаться со смертной, Афина осмотрела ткань, но не смогла обнаружить на ней ни малейшего изъяна. Тогда, разгневавшись, она покарала Арахну, превратив ее в паука, вечно плетущего свою паутину. И с тех пор на Востоке каждый ковер мастерицы обязательно ткут с крошечным дефектом, а "пенсильванские немцы" всегда оставляют в своих стеганых одеялах "амишскую ошибку". Делается это потому, что совершенство может создаваться лишь богами, а попытаться нарушить этот закон - значит навлечь на себя "дурной глаз".