[iskra-ogna]

10.06.2009 в 08:50

Пишет  Тиннаро:

ГОСЫ этика - вопрос 2
2. Природа морали: происхождение, сущность и специфика, основные функции.

происхождение Происхождение морали: от Талиона к «золотому правилу» нравственности.
Мораль - вид социальной регуляции. Выполняет особую функцию равновесия в обществе. Кроме обычаев, нравов, права. Субъекты регуляции - индивид (мораль определяет совесть), сообщество (общественное мнение), общество или государство (институциональность). Мораль - система норм, принципов, ценностей, которыми руководствуются люди в своем реальном поведении. Моральная регуляция носит оценочно - императивный характер. Это означает, что существуют 2 крайние позиции (противопоставление по принципу бинарности: хорошо-плохо). Императивный характер: мораль предполагает образцы ,которые регламентируют поведение человека. Основные теории возникновения морали (по типологии этических учений): 1. космологическая - появление морали связывает со вселенским законом, более того сам мировой закон в своей основе этичен: русский космизм, живая этика Рериха, индуизм, буддизм, дзен-буддизм 2. натурологическая - источник морали - природа человека. 3. эволюционная - источник- биосоциальный характер развития человека. Мораль - развитие инстинкта стадных животных (по Ч.Дарвину). происхождение морали- естественный процесс. 4. социально-договорная концепция : мораль возникла в результате социальных отношений, является результатом договоренности, это есть право, норма. Она- инструмент согласования различных людей (Бентам, Милль, Дюркгейм). 5. религиозная: источник морали есть Бог, абсолют, причем вся сфера происхождения морали выносится за пределы человеческих отношений.
Историческое происхождение морали: по данным психологии, этнологии, этнорафии момент происхождения морали в эпоху матриахата. Сначала существовал талион. Талион - так называемы вид социальной регуляции, в котором объединены право и мораль (в эпоху синкретизма культуры), кровно-родственная община: регуляция табу, обычаи, традиции. Мораль и обычаи: 1. обычай распределяется только на членов своей общины (других можно граить и убивать, своих нет) 2. обычай всегда детально регламентирует поведение и требует воплощения конкретном действии. Талион еще и обычай кровной мести. Он регулировал отношения между общинами. При переходе от первобытного стада к родовому объединению и необходимости экзогамии необходимо было ограничить вражду между своими и чужими. Философия «Талиона»= жизнь за жизнь = поступай по отношению к чужим так, как они поступают по отношению к сородичам. Талион закрепил такие принципы, как «воздающий справедливость», «око за око». Талион был сугубо коллективной формой (местная община). Особенности талиона как регулятивного механизма: 1. образец действия задается внешним образом: действие носит ответный характер 2. он регулировал отношения между кровными коллективами 3. исходит из четких разграничений на своих-чужих. Талион никогда не применялся при разрешении конфликтов внутренних. . талион - предшественник нравов, моральной регуляции, основывался на принципе «воздающий справедивость», тем самым ограничивался принципом кровной мести.
На смену талиону приходит ЗПН, что связано с процессом роста городов, новых способов организации труда: от коллективной к индивидуальной ответственности. Возникает интерес к другим. «Поступай по отношению к другим так, как ты бы хотел, чтобы поступали с тобой» - первое упоминание 5-1 до н.э. переосмысление основы приводит к реализации индивидуальной ответственности. Первоначально он рассматривалось как житейская мудрость, как пословица. Ода из его формулировок у Августина - «возлюби ближнего своего», возводится в моральное правило. Особенности ЗПН как регулятора: 1. преодоление безличной коллективной ответственности рода, каждый считается человеком. 2. Отвергается разделение на свои-чужие, новое понимание чужого как такого же человека 3. отвергается принцип «воздающей ответственности», появляется представление о всеобщем равенстве. Вывод: ЗПН - сугубо моральный регулятор, а талион еще и нравов.

Апресян: Право талиона людям иуде-христианского мира известно из Торы, или Пятикнижия. В наиболее развернутом виде оно содержится в Книге Исхода (21:13-37), и его ключевая формула такова: «душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх. 21:24-26). Аналогичные указания есть и в Коране: «Предписано вам возмездие за убитых: свободный - за свободного, раб - за раба, женщина - за женщину» (Коран 2:178) [2].

В позднейшей моральной философии анализ талиона проводится с учетом рафинированно-обобщенной его формулировки, четко, хотя и обобщенно выражающей заключенный в талионе принцип обращаемого равенства. Такую формулировку приводит А.А.Гусейнов: «Поступай по отношению к окружающим (чужим) так, как они поступают по отношению к тебе и твоим сородичам»[3]. Относительно ее следует отметить, что, точно отражая обращаемое равенство, она не фиксирует другую важную особенность талиона, а именно ту, что предметом его вменения являются действия, совершаемые в ответ на нанесенный ущерб. Это правило ýже принципа равного воздаяния как такового, если под последним понимать принцип ответного действия как на причиненный вред (что регламентируется талионом), так и на совершенное благо (что регулируется правилом благодарности). Принимая во внимание эту оговорку, обобщенная формула талиона может быть уточнена: «В ответ на нанесенный ущерб…» и далее по приведенной формулировке.

С точки зрения особенностей регулятивного механизма, А.А.Гусейнов следующим образом характеризует талион. Во-первых, масштаб действия, регулируемого талионом, лежит вне действующего лица, задается извне; ответное возмездное действие должно быть равным совершенной несправедливости. Во-вторых, ценностным основанием действия, совершаемого на основе талиона является формальная эквивалентность воздаяния; логикой (и психологией) талиона не предполагается деление поступков на хорошие и плохие, а также на такие, ответственность за которые лежит на индивиде, и такие, за которые отвечает сообщество. В-третьих, в возмездии, вершимом по мерке талиона, во внимание принимается лишь происшедшее деяние, - намерения и конкретные обстоятельства (возможно, не зависящие от деятеля) во внимание не принимаются[4]. Такова характеристика наиболее архаичной версии талиона.

Со временем талион в своем реальном функционировании претерпевает изменения, и вектор этих изменений направлен в сторону все большего смягчения санкций талиона. После Пятикнижия, в других книгах Ветхого Завета очевидно прослеживается постепенное ослабление жестокости предполагавшихся талионом санкций; в Новом Завете этот процесс нарастающего ослабления жестокости талиона обращается в полный его запрет. Эта тенденция в динамике одной из основополагающих нравственно-правовых норм закономерна. Ее закономерность подтверждается аналогичной внутренней нормативной динамикой талиона в Коране.

Под нормативной динамикой здесь понимается не столько историческая эволюция нормы, сколько перемены в ее содержании, ее интерпретациях и ее функционировании в меняющихся социокультурных контекстах. Поскольку версии одной и той же нормы - в данном случае талиона - соприсутствуют практически в едином нормативном пространстве, то ее историческая эволюция дана в снятом виде и подлежит реконструкции; между тем как ее нормативная вариативность дана непосредственно и очевидна.

Принимая во внимание нормативную динамику талиона, можно повторить вслед за многими комментаторами и исследователями, что закон талиона представляет собой результат преодоления еще более древнего обычая неограниченной мести; - но вопреки тому, что говорят некоторые исследователи, нужно указать, что нет оснований трактовать талион как продукт архаической цивилизации, преодолеваемый (замещаемый) с развитием цивилизации государственным законом и моралью.

На основе имеющегося анализа талиона, можно уточнить особенности этого императива в более широком контексте - как права талиона (с учетом как характеристик самого правила, так и особенностей определяемых правилом действий) и выделить следующие его характеристики

Первое, талион - это правило, регулирующее реактивные действия. В отличие от исторически близкой ему заповеди любви[5], он ничего не говорит о том, какими должны быть инициативные действия.

Второе, ре– на уровне стереотипа, предрассудка, отклонения, здравого смысла. Этот стереотип обнаруживается и в заповеди «Не судите...», и ее исполнение может мотивироваться по логике талиона (с заменой «потому что» на «чтобы»[6]) и рационализироваться в ее духе.

Правда, логика мышления по типу талиона потенциально нейтрализуется переосмыслением самого талиона, происходящее у Отцов Церкви, что впервые проявилось у Тертуллиана[7].

Отказ от мщения непременно опосредован в христианской этике требованием прощения обид. Этика любви повелевает прощать обиды, причем прощать следует как признающегося в своем прегрешении и просящего о прощении (См.: Лк. 17:4), так и всякого согрешающего против тебя (См.: Мф. 18:21). Смысл милосердного прощения не просто в забвении причиненного зла; милосердное прощение означает главным образом отказ от мщения и затем уже примирение. Прощение - это забвение обиды и согласие на мир. Иными словами, прощая, я признаю другого и в признании принимаю его, располагаюсь к нему. В требовании прощения предполагается и другое: не бери на себя право судить других окончательно и навязывать им свое мнение.

Коран. В Коране и в Исламе в целом прослеживается аналогичная эволюция по смягчению талиона. Как и в Нагорной проповеди, в Коране при первом упоминании правила талиона производится отсылка к уже известному закону и затем дается наставление. Однако собственно кораническое наставление не противопоставляется Моисеевому, но только сопоставляется с ним, причем имеющаяся в Пятикнижии детализация действий по правилу талиона здесь не воспроизводится во всей полноте: «О вы, которые уверовали! Предписано вам возмездие за убитых: свободный - за свободного, раб - за раба, женщина - за женщину. Если убийца прощен родственником убитого - своим братом по вере, - то убийце следует поступить согласно обычаю и уплатить достойный выкуп. Это - облегчение вам от вашего Господа и милость. А тому, кто преступит [эту заповедь] после разъяснения, - мучительная кара» (Коран 2:178; см. также 5:45 / пер. И.Ю.Крачковского).

Но вместе с тем косвенно рекомендуется и прощение. В суре 2 прощение пока только упоминается, и главным при этом упоминании является подтверждение необходимости баланса, который в данном случае обеспечивается «достойным выкупом». По свидетельству специалистов, само слово «уплата» («оплата») - «кисас» - это то же слово, которое обозначает возмездие, месть, но не кровную месть[8]. В суре 5 продолжение ст. 45 (в пер. В.Пороховой) гласит: «А кто простит [за свои раны], И [возмещение за них] на милостыню обратит, тому послужит это искуплением [грехов]». Опять-таки прощение здесь лишь упоминается, но не прямо требуется. Однако смысл этого упоминания таким образом не умаляется. Указывается не только на предпочтительность прощения, в смысле отказа от физического наказания и замену его денежной компенсацией, - но и на предпочтительность пожертвования полученной компенсации на милостыню. Следующий же стихфактически закрепляет обновленный в сравненнии с классическим правом талиона ценностно-семантический контекст: прощение, снисходительность, милостыня в соотнесении со спасением задают более возвышенный, альтуристически-перфекционистский способ морального мышления (5:46). В другом месте эта идея получает дальнейшее развитие: прощение прямо противопоставляется возмездию, аналогично наставлению Нагорной проповеди; при этом само воздаяние злом за зло рассматривается как зло, через совершение которого мстящий приравнивает себя злодею: (42:40 / смысловой пер. М.-Н.О. Османова[9]).

Проблема равенства и уравнивания крайне существенна в Коране. Ради поддержания равенства в противостоянии с противником допускаются отступления от благочестия: «[Сражайтесь] в запретный месяц, [если они сражаются] в запретный месяц. [За нарушение] запретов [следует] возмездие. Если кто преступит [запреты] против вас, то и вы преступите против него, подобно тому как он преступил против вас» (Коран 2:194 / пер. И.Ю.Крачковского). Идея равенства доводится до более развитой в этическом плане идеи универсализуемости, причем в требовании, касающемся отношения к «неверным»: «Если вы подвергаете наказанию неверных, то наказывайте таким же образом, как вас наказывали» (Коран 16:126).

Наконец, необходимо отметить еще один момент в коранических контекстах талиона: это правило раскрывается и конкретизируется в соотнесении с ситуациями войны, или острого и ожесточенного противостояния. Для лучшего понимания этого обратимся к учению о праве войны, или справедливости войны Гуго Гроция (1583-1645), мыслителя христианского, однако основывавшего свое учение в основном на концепции естественного права. У Гроция нормативное мышление по типу талиона представлено развернуто, хотя сам Гроций упоминает талион прямо лишь однажды, а косвенно - в нескольких местах, главным образом, посвященных проблеме наказания. По Гроцию, талион и получившая на его основе развитие более поздняя обычно-правовая практика наказания равным за равное встречается «среди тех, кто не имеет общих судей»[10], «в тех местах и между теми лицами, которые не подчинены определенным судам»[11]. Но вместе с тем, нет «общих судей» и «общих судов» в ситуации противостояния и войны. Именно поэтому трактат Гроция, посвященный анализу права, нравов и этики войны, оказывается столь важным источником и для понимания условий действия талиона, логики принятия решений и мышления по типу талиона.

В свете это становится понятно, насколько обоснованно обращение в Коране к талиону именно в связи с войной. На войне надо быть снисходительным и готовым к прощению (См. Коран 2:192); но первому не следует прекращать сражение, если сохраняются условия, породившие войну, если продолжаются «смуты и угнетения» (См. Коран 2:193). Иными словами, по отношению к врагу, тем более неверному, надо быть великодушным, но не снисходительным. На обиду надо отвечать обидой; защищающийся вправе применять силу (См. Коран 42:41). Аналогичные суждения высказывает и Гроций, приводя в подтверждение множество таких же высказываний из античных, патристических и средневековых писателей.

Таким образом, в Коране, в отличие от Нового Завета, талион фактически не отвергается решительно; лишь в одном месте содержится констатация предпочтительности полного прощения возмездия. Талион ограничивается, как это происходит в Ветхом Завете, но это ограничение, в отличие от Ветхого Завета, сопровождается и предложением и наставлением иных подходов в морали - прощения, терпения, снисходительности, в том числе, ради будущего спасения.

Такое совмещение талиона и милосердия свидетельствует о том, что в Коране содержится иная, по сравнению с Новым Заветом этика. В Новом Завете дана в конечном счете этика совершенствования - совершенствования, осуществляющегося через любовь к ближнему. В Коране есть и этика совершенствования, и этика милосердия и прощения. Однако они сопряжены с этикой включенного и активного разрешения конфликтов - поведения в условиях противостояния с врагом. В этом смысле кораническая этика предстает очевидно социально ориентированной, предполагающей обязанности человека по отношению к другому человеку, выраженные в его ответственности за другого и за ту ситуацию, которая складывается в сообществе. Как обращенная к реально-коллективным, коллективно-земным (а не соборным) формам общежития кораническая этика является полной и развитой - совмещающей в себе различные типы ценностных систем и, соответственно, тактики поведения.

---------

Талион и золотое правило обычно рассматриваются как выражение исторически последовательных ступеней в развитии нравственности. Устоявшееся мнение заключается в том, что талион – lex (jus) talionis – это форма социальной регламентации, соответствующая довольно ранней (но не примитивной, как это полагают некоторые) стадии развития человеческих сообществ. При сугубо историческом рассмотрении талион (от лат. talio – возмездие, равное преступлению, отtalis такой же) предстает восходящим к архаическому обычаю кровной мести и преодолевающим его правилом наказания за совершенное преступление – правилом, по которому возмездие должно строго соответствовать нанесенному ущербу. В современных нормативных исследованиях талион нередко трактуется более широко – как правило равного воздаяния, что исторически некорректно, но в теоретическом анализе допустимо для обобщенного представления особого типа регуляции взаимоотношений между людьми. Именно в таком контексте понятно принятое мнение, что с развитием и обогащением социальных отношений талион вытесняется на периферию человеческих связей другой, более утонченной нормативной формой – золотым правилом, появление которого знаменует оформление морали, или нравственности в современном смысле этого слова. Талион, таким образом, рассматривается как доморальная форма социальной регуляции; хотя если брать талион в указанном строгом значении, то исторически он оказывается предшествующим не столько нравственности, сколько праву, институционализированному закону.

Переход от талиона к золотому правилу отражен и в образчиках народной мудрости (неважно, насколько оригинальными они являются). Таковы, к примеру, поговорки «Как аукнется, так и откликнется» или «Не рой другому яму, сам в нее попадешь». С нормативной точки зрения, они только имеют тенденцию к золотому правилу в его негативной формулировке; логика же выстраивания этих поговорок в принципе аналогична талионовой: «Как ты будешь поступать, так и с тобой поступят» или «Что ты будешь делать, то и с тобой случится». Причем в последнем, как и в поговорке «Не рой другому яму, сам в нее попадешь», в качестве источника ответного действия может предполагаться (как и в наставлении Соломона) как некто из ближних, так и судьба, космическая справедливость или сам Господь. Но в любом случае рекомендация не совершать дурного подкрепляется благоразумным предупреждением о возможности ответного действия.

При всех тех снятиях, обобщениях и возвышениях, которые прослеживаются в движении от талиона к золотому правилу и новозаветной заповеди любви, было бы неверно оставлять талион за рамками морали. На это важно обратить внимание, поскольку при том, что историческая роль талиона ни у кого не вызывает сомнения, его значение как реального регулятора человеческих взаимоотношений в рамках современной морали как правило игнорируется.

Мы с легкостью произносим слова: «этика Пятикнижия». Но если исходить из предположения, что нравственность возникает лишь с оформлением золотого правила, то вычленяемую в Пятикнижии императивно-ценностную систему следовало бы рассматривать как систему вне- или донравственного порядка: среди 613 законов Моисея не встречается золотого правила; среди них нет и схожих с ним правил. Тем не менее, если взять Пятикнижие, никто не скажет, что, коль скоро в нем нет золотого правила, в нем нет и этики – этики даже в более узком смысле это понятия, как просто совокупности коммунально принятых норм взаимоотношений между членами сообщества. Заметим, что для О.Г.Дробницкого отсутствие золотого правила среди законов Моисея было знаком не только того, что золотое правило исторически младше этого памятника, но и того, что оно не было исторически изначальным нравственным требованием. Как он полагал, ко времени осознания золотого правила уже существовали императивы, сформулированные в безусловно-долженствовательной форме[24]. К этому надо добавить, что, как мы видели, ко времени осознания золотого правила сушествовали и требования, чье императивное содержание было ассимилировано в золотом правиле.

Талион это исторически первая форма справедливости. Но это и определенная форма справедливости – репрессивной справедливости по отношению к тем, кто не желает принять и разделить предлагаемые золотым правилом равенство и взаимность (взаиморасположенность) или предлагаемые заповедью любви великодушие, щедрость, открытость. Талион зарезервирован для общения с теми, кто как бы полагает, что «мораль – это бессилие в действии», что «мораль – это ухищрение слабых». Талион – последняя возможность сохранения человечности в неприспособленных для человечности обстоятельствах подобных тем, что передаются нормативной моделью «войны всех против всех», не важно, понимается ли эта модель как метафора или дескриптивно достоверная концепция. Талион в полной мере актуален, когда угроза решительного отпора является единственным условием ограничения и подавления потенциального злодея.

сущность и специфика Мораль возникла возникает в результате антропо-социо-культуро-генезе в период родо-племенных отношений в ответ на объективную необходимость первобытных общностей (рода, племени). В своих истоках ее назначение - консолидировать общество. Сущность - это главное, необходимое для изучения объекта, качественная определенность (по Гегелю), родовое свойство, принадлежит роду явлений. Т.к. мораль по своему роду относится к социальным регуляторам, то она в этом смысле на равне с политикой.
Признаки, сущностные свойства морали: 1. Регулятивность морали (политика, юриспруденция). 2. социальность: все регуляторы возникают в качестве необходимых оснований. 3. историчность: каждый регулятор имеет свое время существования, причем каждый регулятор меняется с эпохой: мораль обретает черты общества, которому она служит, социальное и моральное совпадают, т.к. в обоих случаях имеет место связь. 4. социальной неоднородности (дифференцированность, классовость) морали: в обществе, разделенном на группы, мораль индивидуальна каждой группе. Мораль многолика - моральный плюрализм, люди говорят на разных моральных языках. 5. определенное место в системе социальной регуляции: каждый вид регуляции имеет свою цель.
Специфика морали - видовое качество (в отличии от родового, сущностного) то, что отличает явление от свойственных ему явлений.
объективная специфика морали: мораль как целостный, абстрактный, идеальный объект. Признаки: 1. историческая долговечность морали означает, что мораль зарождается, формируется раньше других типов регуляции. За моральной регуляцией будущее, т.к. прогрессивность каждого типа регуляций = критерий морали. 2. всеобъемлимость морали, или ее универсальная включенность во все сферы соц, меж, внутри личностных отношений (отношение человека к себе, другому, к обществу, к природе, ко времени). 3. неинституциональность морали: в отличии от других видов социальной регуляции мораль не имеет специфических социальных институтов, т.к. каждый социальный институт предположительно должен выполнять определенные моральные функции.

основные функции. В этической литературе существует приблизительно 5 функций морали. Но 10 функций морали боле подробно описывают: каждая следующая включает в себя все предыдущие. 1. Регулятивная функция. 2.чтобы мораль осуществилась, субъект должен знать моральные требования - познавательная функция. 3. воспитательная - чтобы моральные поступки реализовались 4. оценочная - оценка- это способность бытия морали, мораль - суждение всегда оценочное 5. ценностно-ориентационная: предпочтительное отношение к ценности - мораль основывается и на систему моральных ценностей (кроме системы моральных требований), «дадим взойти всем цветам, чтоб знать, каке в превую очердь вытоптать»- гласит китайская пословица. 6. мировоззренческая (теоретическая) и мироотношенческая (практическая). 7. универсальные коммуникации с миром (отношение к себе, другим, обществу) 8. универсальная адаптация к миру 9. человекотворческая 10. спасения (человека или человеческого рода от само- и взаимоуничтожения). Первые пять функций - функции морали, вторые - переход в свое-иное (нравственность).