Жизнь коротка: Нарушай правила – Прощай быстро - Целуй медленно - Люби искренно - Смейся неудержимо. И никогда не сожалей о том, что заставило тебя улыбнуться.
76ой. Урок ЗОТС.
- На моих уроках действует три правила: 1. Вы подчиняетесь всему, что я вам скажу, 2. Никто не должен знать о том, что происходит на этих уроках, 3. Вы все - зло.
76ой. Урок ЗОТС. Я стою в круге, который сжимается, из которого нет выхода кроме как пережить... Там стоят Малфой, Блэк, Лестренж, Лонгботтом... Они повторяют раз за разом один и тот же вопрос: "Кто ты?" "Я маг, познающий свое нигредо, альбедо и рубедо", - отвечаю я.
76ой. Заброшенный туалет, закрытый на колопортус ультима.
- И помни, нет плохого, не хорошего. Наложи на меня силенцио, чтобы я не кричал.
- Силенциум, - перечеркиваю его горло палочкой, он кивает, улыбается, пьет зелье. Он падает на колени, а я остаюсь стоять и смотреть, стоять и ждать. Запоминать. Я уже видела, как выглядит Круцио со стороны. Не так. Не так страшно.
Мое нигредо, мое начало.
76ой. Свечи. Задрипанный уголок школы, где уже лет сто не ступала ничья нога. Четверка грифиндорцев. И слова нерушимого обета. Навсегда вместе. Навсегда заодно.
76ой.
- Вы умрете молодыми, и я могу вам поклясться, ваших имен никто никогда не будет знать... У вас не будет личной жизни.
Киваем оба.
78ой. Война идет второй год. Море предательств, много смертей среди наших, руки связаны законом - почти всех, кого удается взять освобождают в зале суда. Бессилие. Отчаяние. И первая роковая ошибка. Плен. Пытки. Отчаяние. Ярость и жажда жизни. Месть. Моя рука оказалась быстрее и я выхватила палочку у одной из Масок.
- Силенциум, Морфиус, готов. Торменцио, Ступефай, получи сука.
Ночь приходит по-разному. Это был надир моей ночи. Самое глубокое место. К сожалению, не самое темное. Самое темное, это не когда ты применяешь аваду в бою, не когда используешь Крциатус из мести, желая боли, потому что в этот момент ты горишь, пылаешь яростью, ты все еще жив и помнишь об этом. Самое темное, это когда ты пытаешь по протоколу в кабинете аврората, и тебе наплевать. Если мы думаем о некоем зверстве, то, как правило, занимаем позицию жертвы, поскольку не можем представить себя в роли мучителя. Но далеко не всегда то, что занимает такое большое место в жизни жертвы и является для нее событием хоть сколько-нибудь примечательно для палача. Подчас это становится рутиной. Нет азарта, нет горячей крови, но постепенно приходит возбуждение и удовлетворение от процесса. Зло - это в первую очередь не причиняемый вред, а скорее удовольствие от абсолютной власти. И тут ты пугаешься себя.
Самое страшное в Нигредо, самое сложное - это принять себя. Не бояться себя, не ненавидеть, а принять. Да, профессор, мы все - зло. Но и добро тоже. Нет плохо и хорошего, есть жизнь. «Я желаю знать, каково оно бы ни было». Это и есть ключ к чистому нигредо – познание превыше всего, не опустить глаз, познать все. «Даже если все есть зло, я не опущу перед этим глаза». Если эта стадия не пройдена, то вино рискует скиснуть в уксус.
79ый. Аврорат.
— Вот, — на стол ложатся обе палочки, последнюю из Тиса она даже не чистила не разу, вся непростиловка как есть висит; портключ и сумка с зельями.
— Это, простите, что? — ого, кажись начальник давно уже не спал нормально. Но удивляться ему еще предстоит, к концу подходит действие зелья. Марию скручивает и она падает на пол, обретая свою родную внешность. МакКормак вскакивает из-за стола, бежит к ней.
— Только тише, пожалуйста тише. Я хочу поговорить с вами наедине. Со мной все в порядке...
А дальше длинный разговор, с признаниями, слезами, требованием закрытого суда и Апары Стигматы... Приходит Крауч, разговор продолжается.
— Вы помните о чем мы говорили, когда вы пришли устраиваться в аврорат? — спрашивает усталым голосом Крауч.
— Да. Я пообещала вам, что подобного больше не повторится.
— Нет, я сказал вам, что вам за это ничего не будет. В стране чрезвычайное положение, убит министр, это война, вседозволенность... Аврорам разрешено применять непростительные проклятья. Этот мой указ был в том же пророке, где и никролог на Гектор Бёрка.
— Но...
— Никаких но. Соберись и работай.
А потом закончилась война. А потом прошла боль от потерянного в плену ребенка. А потом были другие дети. И был наследник для Артура. Альбедо. Агапе. Как возможно, чтобы темный маг, что бы маг, владеющий всеми тремя непростительными мог иметь патронуса? Я могу раскрыть вам этот секрет. Все дело в алхимии, конечно же. Нет, зелья здесь не при чем!
Легко учиться патронусу, когда тебе семнадцать и у тебя счастливое детство. Сложнее, если ты взрослый. А уж если ты использовал непростительные, и знаешь как унижать, как принуждать, чувствуешь, что имеешь право и власть забрать чужую жизнь, видел своего врага поверженным у своих ног в пыли... Но о чем это я? О ценностях нашей жизни и об алхимии. Чтобы использовать непростительные чары нужно войти в специфическое состояние - алхимики называют его Нигредо. Это означает, что мы принимаем зло в себе, свою темную сторону, свои темные желания. Мы знаем о них, именуем их и даем им волю. Мы говорим себе: "быть злым - нормально". Мы одиноки на этом пути. Бог умер для нас, а значит и Сатана тоже умер. Теперь мы сами за них обоих. Мы сами суть бог и дъявол, и вершим своей волей и магией. Мы рвем нити мира так, как угодно нам. Знакомо? Именно так действует империо, круцио, авада. Я знаю. По крайней мере у меня было так. Совершенно ясно, что в этом состоянии гниения нет места счастью и счастливым воспоминаниям - мы слишком концентрируется на своей боли, страданиях, мести, страхе. Особенно страхе. Мы наиболее уязвимы в этот момент для боггартов и дементоров. Да, да, я упомянула еще и боггартов - заклятие ридикулус будет работать так же неуклюже, как и патронус. Смех разгоняет тьму и страх не менее эффективно, чем свет и счастливые воспоминания. Но мы в мрачном нигредо, помните? Мы суть Бог и Дьявол. А дьявол - это высокомерие духа. Это верование без улыбки.
Многие из тех, кто ступил на путь нигрео остались на нем навсегда. Они те, кому хватило смелости в него войти, но для того, чтобы выйти из него, смелости не осталось. По ним можно понять, что при кристаллизации в нигредо утрачивается новизна, свежесть, лишь по кругу тянутся скучные разговоры о то, что есть тьма, что значит «по трупам продвигается сверхчеловек»... Но иногда понимаешь, смотря на сына, у которого только что вылетел первый сноп искр из палочки, что это самое важное. Что жил ради вот именно этого момента. Что бессонные ночи, плен, служба, война, непреложные обеты - все это для главного. И сын для главного. И дочь для главного. Что для меня главное? То же, что и для тебя. Нигредо, кристаллизация, а затем альбедо, которое все обратно растворяет. Больше нет твоей жизни, есть чувство. Бесконечная любовь, служение, единение с теми, кто рядом. И было не важно, что дети уехали в Дурмстранг, гремела вторая война с Волдемортом и Британия была в хаосе. Я писала колдомедицинские зелья, которые в иное время перевернули бы все представление о неизличимых ментальных травмах! Я билась плечом к плечом с мужем за Министерство жалея только о том, что если умру, то умру за Министерство, а не Хогвартс, который скоро начнут штурмовать... Во время второй войны я не разу не произнесла ни одно из трех... В горячке боя, в осаде я исполнила давно и прочно забытую, но такую необходимую чару - патронус каранарум... Всегда наступает утро. И ты должен сделать все, чтобы утро было для всех и было радостным. Ведь и черный уголь прогорает до белого пепла.
Почему некоторые предпочитают держаться за остатки своего нигредо? Парадокс в том, что альбедо порой оказывается страшнее, чем нигредо! В мире нигредо парадоксов не существует. Есть зло, нет добра, есть ад, нет рая, есть черт, нет бога. Альбедо - это во многом язык парадоксов. Парадокс может постичь по-настоящему только прошедший альбедо и вышедший из этого, не повредившись умом. Тем не менее, у альбедо есть очень важные стороны, без которых нет никакого делания: очищение и перерождение.
Но альбедо лишь вторая стадия, и неизбежна третья... рубедо. Жертва. Жертва – это не страдание, которое мы выбираем сами, это не то "удобное страдание", когда его предел определяет сам "жертвователь". Жертва – не тяжелая борьба или существенное неудобство. Это когда "ты входишь в ад, который создан не тобой"...
Но это уже вопросы алхимики и метафизики, теории магии, если хотите. Я же всегда была практиком. Что это значит, спросите вы? Это значит, что нужно работать для устранения конкретного зла, а не для воплощения абстрактного добра - это главное, что я поняла за 34 года службы в аврорате.
И еще... Мартин, запомни вот это: если ты чёрная фигура на чёрной стороне, тебе достаточно проявить минимум человечности, чтоб белые признали, полюбили, простили тебя. ( Сжёг город, но выпустил детей и женщин до того как. Утопил корабль, но спас кота. ) Если ты белый на белой стороне, от тебя потребуют безупречности. Не меньше.
Держись, друг мой.
- На моих уроках действует три правила: 1. Вы подчиняетесь всему, что я вам скажу, 2. Никто не должен знать о том, что происходит на этих уроках, 3. Вы все - зло.
76ой. Урок ЗОТС. Я стою в круге, который сжимается, из которого нет выхода кроме как пережить... Там стоят Малфой, Блэк, Лестренж, Лонгботтом... Они повторяют раз за разом один и тот же вопрос: "Кто ты?" "Я маг, познающий свое нигредо, альбедо и рубедо", - отвечаю я.
76ой. Заброшенный туалет, закрытый на колопортус ультима.
- И помни, нет плохого, не хорошего. Наложи на меня силенцио, чтобы я не кричал.
- Силенциум, - перечеркиваю его горло палочкой, он кивает, улыбается, пьет зелье. Он падает на колени, а я остаюсь стоять и смотреть, стоять и ждать. Запоминать. Я уже видела, как выглядит Круцио со стороны. Не так. Не так страшно.
Мое нигредо, мое начало.
76ой. Свечи. Задрипанный уголок школы, где уже лет сто не ступала ничья нога. Четверка грифиндорцев. И слова нерушимого обета. Навсегда вместе. Навсегда заодно.
76ой.
- Вы умрете молодыми, и я могу вам поклясться, ваших имен никто никогда не будет знать... У вас не будет личной жизни.
Киваем оба.
78ой. Война идет второй год. Море предательств, много смертей среди наших, руки связаны законом - почти всех, кого удается взять освобождают в зале суда. Бессилие. Отчаяние. И первая роковая ошибка. Плен. Пытки. Отчаяние. Ярость и жажда жизни. Месть. Моя рука оказалась быстрее и я выхватила палочку у одной из Масок.
- Силенциум, Морфиус, готов. Торменцио, Ступефай, получи сука.
Ночь приходит по-разному. Это был надир моей ночи. Самое глубокое место. К сожалению, не самое темное. Самое темное, это не когда ты применяешь аваду в бою, не когда используешь Крциатус из мести, желая боли, потому что в этот момент ты горишь, пылаешь яростью, ты все еще жив и помнишь об этом. Самое темное, это когда ты пытаешь по протоколу в кабинете аврората, и тебе наплевать. Если мы думаем о некоем зверстве, то, как правило, занимаем позицию жертвы, поскольку не можем представить себя в роли мучителя. Но далеко не всегда то, что занимает такое большое место в жизни жертвы и является для нее событием хоть сколько-нибудь примечательно для палача. Подчас это становится рутиной. Нет азарта, нет горячей крови, но постепенно приходит возбуждение и удовлетворение от процесса. Зло - это в первую очередь не причиняемый вред, а скорее удовольствие от абсолютной власти. И тут ты пугаешься себя.
Самое страшное в Нигредо, самое сложное - это принять себя. Не бояться себя, не ненавидеть, а принять. Да, профессор, мы все - зло. Но и добро тоже. Нет плохо и хорошего, есть жизнь. «Я желаю знать, каково оно бы ни было». Это и есть ключ к чистому нигредо – познание превыше всего, не опустить глаз, познать все. «Даже если все есть зло, я не опущу перед этим глаза». Если эта стадия не пройдена, то вино рискует скиснуть в уксус.
79ый. Аврорат.
— Вот, — на стол ложатся обе палочки, последнюю из Тиса она даже не чистила не разу, вся непростиловка как есть висит; портключ и сумка с зельями.
— Это, простите, что? — ого, кажись начальник давно уже не спал нормально. Но удивляться ему еще предстоит, к концу подходит действие зелья. Марию скручивает и она падает на пол, обретая свою родную внешность. МакКормак вскакивает из-за стола, бежит к ней.
— Только тише, пожалуйста тише. Я хочу поговорить с вами наедине. Со мной все в порядке...
А дальше длинный разговор, с признаниями, слезами, требованием закрытого суда и Апары Стигматы... Приходит Крауч, разговор продолжается.
— Вы помните о чем мы говорили, когда вы пришли устраиваться в аврорат? — спрашивает усталым голосом Крауч.
— Да. Я пообещала вам, что подобного больше не повторится.
— Нет, я сказал вам, что вам за это ничего не будет. В стране чрезвычайное положение, убит министр, это война, вседозволенность... Аврорам разрешено применять непростительные проклятья. Этот мой указ был в том же пророке, где и никролог на Гектор Бёрка.
— Но...
— Никаких но. Соберись и работай.
А потом закончилась война. А потом прошла боль от потерянного в плену ребенка. А потом были другие дети. И был наследник для Артура. Альбедо. Агапе. Как возможно, чтобы темный маг, что бы маг, владеющий всеми тремя непростительными мог иметь патронуса? Я могу раскрыть вам этот секрет. Все дело в алхимии, конечно же. Нет, зелья здесь не при чем!
Легко учиться патронусу, когда тебе семнадцать и у тебя счастливое детство. Сложнее, если ты взрослый. А уж если ты использовал непростительные, и знаешь как унижать, как принуждать, чувствуешь, что имеешь право и власть забрать чужую жизнь, видел своего врага поверженным у своих ног в пыли... Но о чем это я? О ценностях нашей жизни и об алхимии. Чтобы использовать непростительные чары нужно войти в специфическое состояние - алхимики называют его Нигредо. Это означает, что мы принимаем зло в себе, свою темную сторону, свои темные желания. Мы знаем о них, именуем их и даем им волю. Мы говорим себе: "быть злым - нормально". Мы одиноки на этом пути. Бог умер для нас, а значит и Сатана тоже умер. Теперь мы сами за них обоих. Мы сами суть бог и дъявол, и вершим своей волей и магией. Мы рвем нити мира так, как угодно нам. Знакомо? Именно так действует империо, круцио, авада. Я знаю. По крайней мере у меня было так. Совершенно ясно, что в этом состоянии гниения нет места счастью и счастливым воспоминаниям - мы слишком концентрируется на своей боли, страданиях, мести, страхе. Особенно страхе. Мы наиболее уязвимы в этот момент для боггартов и дементоров. Да, да, я упомянула еще и боггартов - заклятие ридикулус будет работать так же неуклюже, как и патронус. Смех разгоняет тьму и страх не менее эффективно, чем свет и счастливые воспоминания. Но мы в мрачном нигредо, помните? Мы суть Бог и Дьявол. А дьявол - это высокомерие духа. Это верование без улыбки.
Многие из тех, кто ступил на путь нигрео остались на нем навсегда. Они те, кому хватило смелости в него войти, но для того, чтобы выйти из него, смелости не осталось. По ним можно понять, что при кристаллизации в нигредо утрачивается новизна, свежесть, лишь по кругу тянутся скучные разговоры о то, что есть тьма, что значит «по трупам продвигается сверхчеловек»... Но иногда понимаешь, смотря на сына, у которого только что вылетел первый сноп искр из палочки, что это самое важное. Что жил ради вот именно этого момента. Что бессонные ночи, плен, служба, война, непреложные обеты - все это для главного. И сын для главного. И дочь для главного. Что для меня главное? То же, что и для тебя. Нигредо, кристаллизация, а затем альбедо, которое все обратно растворяет. Больше нет твоей жизни, есть чувство. Бесконечная любовь, служение, единение с теми, кто рядом. И было не важно, что дети уехали в Дурмстранг, гремела вторая война с Волдемортом и Британия была в хаосе. Я писала колдомедицинские зелья, которые в иное время перевернули бы все представление о неизличимых ментальных травмах! Я билась плечом к плечом с мужем за Министерство жалея только о том, что если умру, то умру за Министерство, а не Хогвартс, который скоро начнут штурмовать... Во время второй войны я не разу не произнесла ни одно из трех... В горячке боя, в осаде я исполнила давно и прочно забытую, но такую необходимую чару - патронус каранарум... Всегда наступает утро. И ты должен сделать все, чтобы утро было для всех и было радостным. Ведь и черный уголь прогорает до белого пепла.
Почему некоторые предпочитают держаться за остатки своего нигредо? Парадокс в том, что альбедо порой оказывается страшнее, чем нигредо! В мире нигредо парадоксов не существует. Есть зло, нет добра, есть ад, нет рая, есть черт, нет бога. Альбедо - это во многом язык парадоксов. Парадокс может постичь по-настоящему только прошедший альбедо и вышедший из этого, не повредившись умом. Тем не менее, у альбедо есть очень важные стороны, без которых нет никакого делания: очищение и перерождение.
Но альбедо лишь вторая стадия, и неизбежна третья... рубедо. Жертва. Жертва – это не страдание, которое мы выбираем сами, это не то "удобное страдание", когда его предел определяет сам "жертвователь". Жертва – не тяжелая борьба или существенное неудобство. Это когда "ты входишь в ад, который создан не тобой"...
На капле золота, разбавленной в крови,
Все Эликсиры обретают силу,
Но жар желания в себе останови,
Когда в ночи приступишь к Эликсиру.
Наступит ночь Души, ищи другой огонь,
Крупица, уголек, горошина, монетка,
Он будет ускользать, попробуй только тронь,
Как на воде оставленная метка,
Бежать за ним - пустая суета,
Песчинка золота в руках - всегда чужая,
Приблизится последняя черта,
И вот, она же оттолкнет от края!
Ты упадешь настолько глубоко,
Насколько сможешь в бездну погрузиться,
И капля Золота в твоей груди легко
Тебя поднимет и не даст разбиться.
Ты - Микрокосмос, Солнечный кристалл
Сияет в Сердце и тепло разносит,
Внутри тебя все то, что ты искал,
Чиста душа, когда одежды сбросит.
Без покрывала из Земной парчи,
Ее познай и мудрость получи,
Она твоя невеста и сестра,
Хранительница спящего костра.
И пламя Духа Золотом течет,
И все сокровища подобием влечет.
Но хочешь знать, откуда льется свет?
Его источник там, где чувств и мыслей нет. (с)
Все Эликсиры обретают силу,
Но жар желания в себе останови,
Когда в ночи приступишь к Эликсиру.
Наступит ночь Души, ищи другой огонь,
Крупица, уголек, горошина, монетка,
Он будет ускользать, попробуй только тронь,
Как на воде оставленная метка,
Бежать за ним - пустая суета,
Песчинка золота в руках - всегда чужая,
Приблизится последняя черта,
И вот, она же оттолкнет от края!
Ты упадешь настолько глубоко,
Насколько сможешь в бездну погрузиться,
И капля Золота в твоей груди легко
Тебя поднимет и не даст разбиться.
Ты - Микрокосмос, Солнечный кристалл
Сияет в Сердце и тепло разносит,
Внутри тебя все то, что ты искал,
Чиста душа, когда одежды сбросит.
Без покрывала из Земной парчи,
Ее познай и мудрость получи,
Она твоя невеста и сестра,
Хранительница спящего костра.
И пламя Духа Золотом течет,
И все сокровища подобием влечет.
Но хочешь знать, откуда льется свет?
Его источник там, где чувств и мыслей нет. (с)
Но это уже вопросы алхимики и метафизики, теории магии, если хотите. Я же всегда была практиком. Что это значит, спросите вы? Это значит, что нужно работать для устранения конкретного зла, а не для воплощения абстрактного добра - это главное, что я поняла за 34 года службы в аврорате.
И еще... Мартин, запомни вот это: если ты чёрная фигура на чёрной стороне, тебе достаточно проявить минимум человечности, чтоб белые признали, полюбили, простили тебя. ( Сжёг город, но выпустил детей и женщин до того как. Утопил корабль, но спас кота. ) Если ты белый на белой стороне, от тебя потребуют безупречности. Не меньше.
Держись, друг мой.